МетодЧат: разговор с Великим

Автор: эксперт проекта Татьяна Размыслович

Коварный ютюб меня постоянно завлекает роликами в стиле «я мистер Познер». В одном Юрий Дудь берет у кого-то интервью, в другом Ксения Собчак чинно отвечает на вопросы. Во всех этих видео присутствующие такие важные: сидят друг напротив друга и разговаривают о карьере и личной жизни.

Интервью – жанр старый как мир, но сейчас снова на пике популярности. Я бы сказала, брать интервью — это #тренд. Мои коллеги-преподаватели тоже любят баловаться им. Я решила, что не могу остаться в стороне, но просто подражать и делать, как все,  — это не мой стиль. Для меня важно творить, выдумывать, кроить и перекраивать. Наверное, именно поэтому мои материалы так популярны. Они искренние, озорные, практико-ориентированные и нужные. Сейчас вы начали читать один из таких…

Полутень. Уютная комната. В центре два кресла. В помещение входит мужчина средних лет в костюме и белой рубашке. Он аккуратно причесан. Ничто не выдает его сферы деятельности. Он может быть как врачом, так и маклером. Мужчина садится в кресло. Старомодный светильник освещает его лицо. Я занимаю второе кресло и начинаю интервью:

Здравствуйте, Лев Семенович. Большое спасибо, что согласились на этот диалог. Для меня это большая честь беседовать с известным психологом, оппонентом З.Фрейда, создателем культурно-исторический теории — Выготским.

Л. С. Выготский (ЛС в дальнейшем): Я польщён Вашим приглашением (скромно улыбается). Не ожидал, что мои работы будут интересны преподавателю английского. Моё имя и публикации часто обсуждают психологи, дефектологи, филологи, но не учителя иностранных языков.

Я знаю, что преподаватели английского обращаются, прежде всего, к зарубежным методистам, психологам и ученым, т.к. считают, что язык иностранный и теория должна быть иностранной. Но Ваши выводы, теории и методики заслуживают внимания. Они признаны во всём мире и, на мой взгляд, это большое упущение читать зарубежных методистов и не знать того, что писали наши учёные, педагоги и психологи.

ЛС: Благодарю (слегка кивает) за столь высокую оценку моей деятельности.

Лев Семенович, когда я говорила «наши ученые», то я, прежде всего, имела в виду — белорусские. Вы долгое время работали в Московском институте, но начало Вашей карьеры связано именно с Гомелем. Не так ли?

ЛС: Гомель — это был отдельный период в моей жизни. Во-первых, всё мое детство я провел в этом городе, а, во-вторых, именно там я открыл свой первый кабинет экспериментальной психологии. После окончания университета я вернулся в Гомель и начал работу в педагогическом техникуме. Вы, наверное, знаете, что это были достаточно тяжелые времена для всех: 1917, Советская власть, учреждения народного образования, классовый подход к обществу, но вместе с тем общая неустроенность и, думаю, даже нищета. Я в эти годы активно работал учителем. Думаю, что мне повезло начать свою карьеру в стенах Гомельского педучилища. Это, к слову, одно из старейших учебных заведений. Уже в 1923 году мне разрешили открыть вышеупомянутый психологический школьный кабинет. До сих пор вспоминаю с восторгом о том, что там делал. Мы проводили анкетирование, психологические опыты, выполняли лабораторные работы, изучали психологические особенности воспитанников детских домов. Это была серьезная практическая работа, которую ценили мои коллеги и руководство техникума. В скором времени, я стал лектором и где-то я даже написали, что мои лекции «пробуждали особый подъем настроения среди просвещенцев».

Насколько я знаю, результат Вашего гомельского периода — это 5 научных работ.

ЛС: Да, но я лично думаю, что мой, как Вы говорите, гомельский период — это период становления меня как учёного. Думаю, что в Гомеле я понял, что точно (делает паузу) и как буду делать в будущем.

Вдохновляющие слова. Лев Семенович, не будем пересказывать Ваши достижения в области психологии и дефектологии. Давайте вернемся к тому, с чего начали. Я говорила о том, что именно Ваши выводы и теории часто остаются незамеченными. Приведу несколько примеров.
Сейчас достаточно популярен метод CLIL. Обучение иностранному языку происходит при освоении других видов деятельности. Рисуем, изучаем цвета и учимся описывать то что видим по-английски. Рассматриваем карту, определяем стороны света и все это сопровождаем английскими словами. CLIL- инновация зарубежных ученых?

ЛС: Ни в коем случае не хочу умалять достижений зарубежных коллег. Однако отмечу, что я и мои соратники долго разрабатывали культурно-историческую теорию. Если говорить простыми словами, то это значит, что развитие осуществляется с помощью усвоения ценностей нашей цивилизации. Социальная среда является ключевой. Ребенок развивается и учится применять определенные орудия труда и знаки, заложенные в его культуре. Думаю, что это в чем-то перекликается с Вашим методом CLIL. Вы говорите, что ученик усваивает язык в процессе какой-то деятельности с помощью каких-то инструментов. Таким образом, учитель погружает в среду и дает орудие для ее изучения. Мне нравится эта идея (одобрительно кивает).

Позвольте мне рассказать Вам еще об одном методе, который, как мне кажется, был создан под влиянием Ваших идей. Scaffolding — популярный термин, использующийся в TESOL программах. Учитель выстраивает диалог со студентом или предпринимает такие шаги, которые помогают ученику дойти до нужного ответа, до правильно выполненного задания. В учебном процессе, преподаватель как будто бы строит опорные леса, которые подстраховывают студента и по которым он движется по лестнице знаний вперед. Когда студент уже будет на новом уровне, на своей новой ступеньке развития, то эти опорные диалоги, схемы и подсказки (т.е. scaffolding) уже не понадобятся. Одним словом, цель scaffolding — дойти до ближайшей зоны знаний и не разбиться.

ЛС: Я бы сказал, «дойти до ближайшей зоны РАЗВИТИЯ и не разбиться». Одна из моих работ посвящена зоне ближайшего развития. Я честно говоря, очень горжусь этой разработкой. Она как будто бы всегда лежала на поверхности. Обучение не тождественно развитию. Я провел ряд экспериментов и пришел к выводу, что уровень актуального развития — это успехи развития на вчерашний день, а зона развития — это завтрашний день, на который и нужно ориентироваться. При этом важно не делать значительный отрыв и искусственное забегание вперед. Это приведет к натаскиванию и не будет иметь развивающего эффекта. То, что Вы рассказывали о scaffolding — это, по сути, создание каких-то приемов, которые помогут ученику дойти до зоны ближайшего развития. Хорошая идея.

Лев Семенович, я лично увлекаюсь историей искусства и знаю, что Вы являетесь автором книги «Психология искусства». Я бы очень хотела приватно обсудить с Вами несколько вопросов о том, как искусство влияет на эмоции человека, однако, знаю, что выделенное время на интервью уже подошло к концу.

Л.С.: Да (делает выдох и опускает голову), действительно, мы вынуждены завершить диалог. Я с удовольствием пообщаюсь с Вами о моей книге «Психология искусства». В ней я пытаюсь ответить на вопрос, зачем нужно искусство, анализирую различные подходы к пониманию этого вопроса, полемизирую с некоторыми деятелями 20-х годов. Я многое бы хотел рассказать о психологии искусства, ведь я, в принципе, пришел в психологию из искусства. Наверное, Вы знаете, что моя дипломная работа была посвящена «Гамлету».

Более того, я видела список Ваших публикаций и огромное количество работ – это театральная критика. Я надеюсь, что у нас еще будет случай обсудить искусство. Благодарю Вас за искреннюю беседу.

ЛС: Благодарю, Татьяна за интервью. (спешно уходит).

Полутень. Я сижу в кресле с книгами Л.С Выготского в руках, своими конспектами по психологии и размышляю. Мы так часто гонимся за зарубежными курсами, сертификатами, публикациями, что забываем о том, что ценное (делаю паузу) может быть рядом.

Татьяна Размыслович

Ещё интересные материалы:

Читать ли книги в оригинале?

Онлайн-словари по английскому как отличный способ победить вокафобию 

Почему не учится английский?

МетодЧат: разговор с Великим: 2 комментария

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *